Человек смотрит на икону. Все ли он видит и понимает ли увиденное? Ребенок изначально привык к лицу матери, православный человек привык к иконам. Но всякая привычка чревата побочными эффектами. Правда – великая и малая – не всегда осознается, особенно, если в начале церковного пути своего человек не посвятил определенного времени здравой любознательности. «А что обозначают эти буквы?», «А как называется эта деталь одежды?», «А почему пальцы рук сложены вот так?» – пройдет совсем немного времени и православному уже НЕУДОБНО будет задавать такие вопросы. Как же: столько недель (месяцев, лет) я хожу в церковь, и вдруг уподоблюсь какому-то новоначальному! Тем более, мне так нравится давать авторитетные советы ближним и дальним, и я очень хорошо выгляжу при этом, я знаю! МНЕ ли вопросы наивные задавать? Хотя иногда очень хочется… Жаль, что я так и не спросил тогда, что это за штуковина такая странная наверху другой странной штуковины… Даже в интернете не узнаешь – не расскажет «Google» про «штуковину» ничегошеньки, он тоже не знает, что это такое.
Икона Господа Иисуса Христа (фото 1). Она изображает не природу Божественную или человеческую, а личность, разъясняет преподобный Феодор Студит. «Изображая Спасителя, мы не изображаем ни Его Божество, ни Его человечество, но Его Ипостась, непостижимо соединяющую в Себе эти две природы «неслиянно и нераздельно», по выражению Халкидонского догмата». В крестчатом нимбе Господа – буквы (по-гречески «Сущий» (Исх. 3:14)). Это – имя Бога Слова, второго Лица Пресвятой Троицы. Сын «славнейшее наследовал имя», – говорит апостол Павел (Евр. 1, 4). Золотой нимб обозначает Божественную Сущность, это ЗНАК неизобразимого Божества. В поле иконном есть еще буквы ІС ХС (Иисус Христос). А вот это – имя человека, родившегося в убогой пещерке под Вифлеемом. Два имени на одной иконе, имя Божественное и имя человеческое. Ибо Церковь Христова – это Церковь БОГОЧЕЛОВЕКА. Всегда ли мы помним об этой великой правде, о которой молча и не всегда нами осознаваемо свидетельствует икона? Можем ли мы вслед за иконой столь же четко и просто сформулировать основы своей веры?
Икона Пресвятой Богородицы. Понимаем ли мы смысл жеста свободной руки Богородицы? Это – указующий жест (см. фото 2). «Вот Тот, чрез Которого мы получаем спасение». По учению Православной Церкви, любая Богородичная икона Христоцентрична. Даже в том случае, если Господь непосредственно не изображается. Например, Оранта (см. фото 3) (от лат. orans — молящийся) — один из основных типов изображения Богоматери, представляющий Её с поднятыми и разведенными в стороны руками, то есть в традиционном жесте заступнической молитвы. Молитвы ко Господу. Смысловая направленность иконы, как видим, остается все равно Христоцентричной. Неплохо бы православным всегда помнить об этом, чтобы и свое собственное вероучение осознавать, и ответ вразумительный давать, аще будут спрошены.
Иисус Христос говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5:17). Одно из значений слова «исполнить» – наполнить. Наполнить новым содержанием. Не выросла христианская культура на пустом месте. В древности языческие храмы очищались и освящались с последующим использованием в качестве христианских. Вновь созидаемые были поначалу точной копией античных. Катакомбные христианские росписи первые века использовали существовавшие античные традиции живописания, специальный иконописный язык, к которому мы привыкли сегодня, возник значительно позже. Помнит ли кто-либо теперь сакральный смысл славянского языческого обряда поедания блинов? А ведь некогда блин являлся знаком языческого бога Ярила, бога-Солнца, поедая который человек надеялся таким образом соединиться с божеством. Ныне же Масленица – это всего лишь веселый праздник перед грядущим постом. Былая символика ныне мало кому ведома, для прочих же она – ничто. Церковь, как говорят, покрыла и этот и многие другие языческие обряды, наполнила их новым смыслом и содержанием.
Есть такая бородатая литературная шутка: «Писатель N был очень удивлен, когда наконец узнал, что «Мцыри» – это не множественное число». Многие, я полагаю, также удивятся, узнав, что нимб – это еще дохристианский символ. В древнем мире он использовался для обозначения власти и величия. Например, Будда в индийском искусстве иногда изображается с внушительным красным нимбом. Голубые нимбы имели Зевс и Юпитер. По аналогии римские императоры, почитавшие себя божествами, также изображались с нимбами. Иногда так изображались древние боги Индии и Китая. Нимб является атрибутом солнечных богов — Митры, Аполлона и Гелиоса. На Востоке нимб символизировал чаще не святость, а силу. Именно по этой причине в ранневизантийском искусстве на некоторых памятниках им наделялся Сатана. Последнее весьма шокирует не слишком эрудированных (скажем так) православных и они предпочитают замалчивать непонятные им аспекты истории христианской культуры, полагая, что этим оказывают христианству большую услугу. Нынешняя символика нимба, разумеется, в корне отличается от некогда бывшей. В Библии и житиях святых мы часто встречаем свидетельства о свете, которым сияют лики святых в момент их высшего прославления, подобно тому, как сияло лицо Моисея, когда он сошел с Синайской горы. Свет, окружающий голову, естественно, имеет сферическую форму. Адекватно изобразить это невозможно и единственным способом остается изображение круга, как бы разреза этого сферического света. Нимб – не аллегория, а символическое выражение определенной реальности. Простая правда.
Немного информации еще об одном символе, имеющем весьма почтенную родословную, о свастике. Свастика (санскр. «свасти» – приветствие, пожелание удачи) — крест с загнутыми концами (вращающийся), направленными либо по часовой стрелке (это движение Земли вокруг Солнца), либо против часовой стрелки (это движение Солнца вокруг Земли, с востока на запад). Свастика — один из самых древних и широко распространённых графических символов. Знак свастики возникает из ромбо-меандрового орнамента, впервые появившегося в верхнем палеолите, а затем унаследованного практически всеми народами мира. Свастика различных видов широко применялась царской династией Романовых, начиная с родового герба, где была употреблена спиралевидная свастика, до свастики на капоте автомобиля императора Николая II. Классического вида прямоугольная свастика широко использовалась и в оформлении дворцов, в частности, Эрмитажа. Здесь видим фрагменты паркета Павильонного зала и мраморного пола Зимнего Дворца (фото 4). В Православной культуре свастика являет собой особую (гамматическую) форму креста и изображается на церковных зданиях, иконах, утвари, ризах священников. Символ свастики более двух тысяч лет объединяет христианскую цивилизацию и не подлежит поруганию, как «крест любой формы», по выражению св. Феодора Студита.
Как мы нередко указываем на что-либо? Пальцем. Англичане и некоторые другие народы делают то же самое, только сложенными вместе указательным и средним пальцами (фото 5). Двуперстие на иконах – это НЕ ТОЛЬКО благословляющий жест. Практически в любой агиографии мы найдем слова святого, напоминающего своим слушателям, что не своей силой и властью действует он, но силой, полученной от Бога. Отсюда и другой смысловой уровень двуперстия, обращенного к Небу – напоминание об Источнике всего, указание на Него. Данный жест также дохристианского происхождения и означал прежде призыв слушателей ко вниманию. В древних изображениях он использовался для выражения прямой речи. На византийской мозаике, изображающей искушение Христа в пустыне, двуперстие Господне обозначает ответ диаволу, поясняемый ниже надписью (фото 6). Излишне говорить о том, что о благословляющем значении жеста в данном случае и речи быть не может.
Книжная миниатюра (фото 7). Совершенно очевидно, что идущие воины просто беседуют. Иисус Навин на миниатюре IX века (фото 8) не благословляет архангела Михаила, а всего лишь обращается к нему с речью. На следующей миниатюре «Иисус на суде у Пилата» (фото 9) один персонаж из группы иудеев явно не собирается благословить Понтия Пилата. Скорее всего, он говорит: «Распни! Распни Его!» У Марка Фабия Квинтилиана, римского ритора (учителя красноречия), автора «Наставлений оратору», можно найти подробное объяснение наиболее употребимых ораторских жестов греко-римского мира. Например, соединение безымянного пальца с большим, при котором остальные протягивались – жест, напоминающий именословное перстосложение — означал начало речи, а также сам процесс повествования, иногда — порицание или обвинение. На моей памяти некий высокоученый и широко известный в узких кругах пономарь поучал священника, что преподобный Илия Муромец (фото 10) не имеет права на именословное перстосложение, как сугубо священническое. Поскольку не был рукоположен во иерея. Исторической справедливости ради заметим, что Господь также не был священником, однако таковой жест мы видим почти на любой Его иконе. Ведь именно ко Христу относятся слова Псалмопевца: «Ты еси иерей вовек по чину Мелхиседекову» (Пс. 109. 4). Особо прославленные святые из преподобных (ПРЕуподобившихся Христу) именно поэтому изображаются с именословным перстосложением. Священниками, даже ветхозаветными, не были также пророки Даниил, Давид и другие (фото 11). Однако именословное перстосложение на их иконах также не должно вызывать недоумений. Неуемное желание некоторых оспорить икону легко побеждается прилежным самообразованием. Сугубо рекомендую.
В древности одежда благородного римлянина (хитон или стола) украшалась нашивной полосой, идущей от плеча до низа. Называлась она клавий (или клав) и являлась знаком патрицианского достоинства (фото 12). В иконе мы видим клавий на плече Господа, иногда апостолов и Ангелов. В иконописи он является знаком посланничества. Ворот хитона Иисуса Христа имеет весьма странную форму выреза. Когда-то меня очень заинтересовала эта деталь и я решил немного изучить доступные образцы изображений античной одежды. Оказалось, что икона с потрясающей точностью удержала особенности древнего покроя (фото 13)!
Долгое время мне не давал покоя любопытный элемент в виде раковины на четырех столбиках, венчающий палаты на некоторых иконах (фото 14). Изучение типов куполов и прочих видов кровли не давало ничего похожего, пока как-то жарким летним днем я не увидел парусиновый тент, пузырящий под ветром – ну, конечно же! Ведь это Восток с его жарким климатом и обитаемыми плоскими кровлями, и тенты на них! По сей день в восточных странах на крышах люди проводят изрядную часть времени. В Средней Азии там и поныне сушат кишмиш и урюк, а соседи громко обмениваются новостями друг с другом, ведь дворы обнесены высокими глинобитными заборами… Опять икона и в малом оказалась точной. Впоследствии иконописцы Руси перестали понимать назначение незнакомого элемента, стали украшать его по аналогии с черепицей куполов, однако сама форма многие века, несмотря на непонимание, воспроизводилась абсолютно достоверно.
Икона Благовещения Пресвятой Богородицы (фото 15). На втором плане на уровне голеней архангела Гавриила мы видим некий элемент с многочисленными небольшими арочками. При сопоставлении его с фото 16 назначение его сразу становится понятным – это скамья в палате. Икона-то древнерусская, а действие, напомним, происходит в интерьере.
На иконе «Сретение Господне» Богомладенец находится над престолом, который покрыт сенью на четырех колоннах (фото 17). Это киворий, весьма частый надпрестольный элемент в древности. В наших храмах ныне он практически неизвестен, однако в некоторых христианских соборах он присутствует и поныне (фото 18). Непривычная архитектура палат также объясняется не произволом и фантазией иконописца, а все той же правдой иконной (фото 19).
Пейзаж в иконе часто является предметом прямых насмешек. Священник В. Владимирский (статья «Ландшафт в церковной живописи», сборник «О церковной живописи») пишет: «Посмотрите на большую часть икон, даже тщательно исполненных: пейзаж никуда не годится. Скалы такие замысловатые, что они походят на полярные льды, на кораллы или сталактиты, а отнюдь не скалы. Вообще, все горы иконописцы делают по какому-то однообразному условному типу. Это обыкновенно очень крутая пирамида с уступами, как будто из плит черепицы. Где же бывают такие мудреные скалы, смеющиеся над всеми законами тяжести? Где же и какое тут сходство с действительностью»?
